Глубоким луганским вечером, когда сумерки переходят в ночь, а звезды появляются на небе, внимательно наблюдая за нами с вышины, обычно многоэтажки засвечиваются огоньками окон. Каждое окошко теплится уютом жилищ и семейных тайн.
Прогуливаясь в настоящее время вечером по улицам Луганска, можно заметить, как ослепли эти дома. Видно только, как светятся одиночные окна квартир, из которых еще не выехали хозяева. Как будто кто-то выколол глаза этим зданиям, построенным еще в советское время. А где-то в глубине дворов внезапно пронизывает до костей свист летящей мины. Хлопок выстрела пугает собак. Они не пристанут к вам с надоедливым лаем. Кажется, что собаки уже давно поняли: незачем связываться с этими двуногими существами, которые почему-то стреляют друг в друга около подъездов собственных жилищ.
Ночью свет исчезает совсем, и слепой город превращается в мистическое черное пятно. В это время слышится шепот каждого листочка, разборки подвальных котов, которые потусторонним воем иногда нарушают могильную тишину мертвого Луганска. А утром, с первым лепетом птичек, начинается обычное — минометные очереди и залпы «Градов». Но это уже давно не мешает бабушкам выползать во двор и плакаться друг дружке. Это не мешает тем, кто остался в городе, бежать в магазины, которых осталось немного, а школьникам прятаться с папиросами в лабиринтах покинутых
домов. Бегом, притаившись, шепотом — это характеристики нынешнего Луганска.
При звуках грустных сирен, которые вселяют ужас, в оборудованных подвалах луганчане ждут прилета авиабомбы. Но она так и не прилетает: пронесло, думают они. В действительности настоящая опасность их ожидает от минометных обстрелов, которые ведутся в самом же городе. Уже давно многие заметили, что от таких минометных атак страдают исключительно мирные жители и жилые здания. Террористов атака обходит стороной, что наталкивает на логические выводы. Эти выводы все ширятся и превращаются в немой протест, в гнев на всех, кто ходил одурманенный пророссийской пропагандой на так называемые «референдумы», а теперь оправдывает собственную безответственность дополнительной порцией лжи.
«Неизлечимые» — так их называют зрячие. Эти неизлечимые до сих пор ходят, будто зомби, по превращенному, благодаря в том числе и им, в склеп городу и продолжают заводить старую скрипящую пластинку о том, как «бандеровцы» и «натовцы» уничтожают Луганск, о том, как они придут в наши дома и будут грабить наши же жилища, наши предприятия, наши автомобили. На вопрос, не ограблены ли уже наши жилища, наши предприятия и не забраны ли у нас средства передвижения вместе с их владельцами, которые находятся в плену в «ЛНРовцев», такие путинофилы отвечают с пеной у рта, квадратными глазами и другими вегетативными реакциями организма — единственным доступным для них в таких случаях средством коммуникации.
Но таких экземпляров в нашем зоопарке становится все меньше. Все чаще можно услышать бабушку на улице, которая отвечает своим подругам: «Не несите чушь! Какие бандеровцы? Как мы хорошо жили до этих «референдумов»!
Хорошо жили — фраза, которую бы никогда эта бабушка раньше не вымолвила, потому что ассоциативно «хорошие времена» у нее были связаны с другой эпохой. И вот теперь, оказывается, 20 лет мы таки «хорошо жили»! Был мир и возможность зарабатывать, была пенсия и безопасность. Внуки приезжали в гости, зять работал на фирме, дочка — парикмахером, соседка родила младенца, а малышня из подъезда суетливо бегала в школу, которая совсем рядом. Теперь во дворе этой школы стоит «Град» и лупит с четырех утра. Дочка с мужем «эмигрировали» в столицу и скитаются без копейки. А малышня подросла и говорит: «Наши придут. Наши! Наши придут!» Это вторая фраза после «хороших времен», которую породила в Луганске война.
Они — эти школьники, у которых забрали мирные каникулы и часть детства и которых заставили под свист ракет по-взрослому смотреть на некоторые вещи, эти маленькие личности, которые формируются под треск автоматных очередей, ждут наших! Сине-желтый флаг для них уже не формальность, не незаметная атрибутика — это символ, это надежда, это образ свободы и справедливости. Справедливости, которую ждут в этой теперешней пустыне когда-то суетливого города.
Они рисуют в своем воображении образ украинского военного, который придет и «наведет порядок». Наведут порядок — это третья фраза, которая стала привычной в разговорах луганчан. Сотни раз убиты, искалечены, преданы и справедливо
героизированы, НАШИ уже на подступах к Луганску.
Они не хотели воевать и не начинали эту бойню. Они просто не могли иначе. Они не остались в стороне и тем самым доказали, что Донбасс — это их земля. И эта война стала их, хотя не они ее начинали. Их планы на жизнь были другими, и их тела должны были бы любить женщин, а не искалеченными и обожженными лежать в больнице. Их родители должны были бы радоваться внукам, а не с тревогой и плачем следить за новостями с фронта. А Луганск должен был бы приветствовать их в музеях, уютных кофейнях и с шашлыками и рыбалкой на берегах Сиверского Донца. Вместо этого захваченный «нерусями», как зовут их местные, Луганск ждет их в подвалах и среди пустых улиц. Ждет в надежде, что НАШИ придут, наведут порядок и наступят хорошие времена!
